Шерлок Холмс идёт по кровавым следам - Страница 21

— Вы — Шерлок Холмс, — произнёс незнакомец спокойным твёрдым голосом, в котором угадывался небольшой акцент. Повернувшись ко мне, он добавил: — А вы, должно быть, доктор Уотсон?

— Преимущество на вашей стороне, — поднимаясь на ноги, сказал я.

Холмс, сохраняя в голосе остатки обычной властности, сказал:

— Полагаю, Уотсон, мы оказались в обществе профессора Авраама Ван Хельсинга из университета Амстердама.

Мужчина лаконично кивнул.

Ван Хельсинг. Имя отразилось эхом в уголках моей памяти. Ван Хельсинг! Ну конечно, подумал я, статья в «Таймс».

Почувствовав, как сердце моё сжимается от холодного, липкого ужаса, я произнёс хриплым шёпотом:

— Вампиры!

— Представляю себе, что для практичного научного склада вашего ума, мистер Холмс, вампиры — то есть мертвецы, покидающие ночью свои могилы, чтобы пить кровь живых людей, — это выдумка карнавальных шарлатанов или персонажи причудливых сказок. Но заблуждение нашей науки состоит в том, что она стремится всё объяснить, а когда не в состоянии это сделать, заявляет, что объяснять нечего. Вижу по выражению вашего лица, что, несмотря на сегодняшний опыт, вам всё же трудно в это поверить.

Прошёл час, и мы трое уже были в квартире на Бейкер-стрит. Мы с Холмсом сидели у камина, а Ван Хельсинг, расхаживая по комнате, беседовал с нами тихим, проникновенным голосом.

Внешне он чем-то напоминал Холмса: будучи несколько старше и ниже ростом, он имел такой же высокий лоб, худощавое лицо и крупный орлиный нос. Его длинные, тронутые сединой волосы при разговоре падали ему на лицо, и он нервно откидывал их назад рукой. Подбородок его довольно не к месту украшала седая всклокоченная борода a' la Ван Дейк. Но самым поразительным в его внешности были пронзительные голубые глаза, сиявшие на измождённом лице с юношеским задором и пылкостью.

Холмс, внимательно выслушав голландца, сдержанно улыбнулся.

— Нельзя ожидать, что за один вечер вам удастся искоренить мой устоявшийся скептицизм, профессор, — с расстановкой произнёс он. — Тем не менее должен сознаться, что после ночного эпизода я в большей степени подготовлен прислушаться к вашим теориям, чем за несколько дней до того. А каково ваше мнение, Уотсон?

Я кивнул.

— Может быть, вы подробнее расскажете нам об этом «культе восставших из мёртвых», как вы его называете? И как вам удалось столь удачно прийти к нам на помощь?

— Конечно.

Усевшись в плетёное кресло, Ван Хельсинг несколько мгновений смотрел на мерцающее пламя, словно собираясь с мыслями, после чего начал своё странное повествование.

— Вам, может быть, легче будет считать вампиризм болезнью, отчасти физической, отчасти душевной. Вампир «поцелуем» забирает у живого человека кровь, необходимую ему для выживания. Как сказано в Библии: «Кровь — это жизнь». Постепенно жертва слабеет, как будто страдая от изнурительной болезни, которую часто принимают за хроническую анемию. В конце концов этот человек умирает, но через несколько дней он тоже встаёт из могилы в поисках драгоценной живительной силы. Итак, культ распространяется — пусть даже бесконечно медленно.

— В течение дня вампир покоится в могиле, и только ночью он принимает форму живого человека. Точно так же, как зло не выносит света добра и разума, так и вампиру невыносимо очистительное прикосновение дневного света.

— Место упокоения для него — гроб, который должен либо находиться в могиле или усыпальнице, либо содержать в себе горсть родной для этого существа земли. Гроб тщательно, зачастую даже изобретательно скрывают, поскольку в течение дня восставшие из мёртвых наиболее уязвимы. Часто для защиты в дневное время вампир прибегает к помощи человека. Обыкновенно это мать, скрывающая инфицированных дочь или сына, слуга — загипнотизированный или настолько преданный хозяину, что не отдаёт себе отчёта в дурных последствиях своих действий, или же какой-нибудь приверженец дьявола, надеющийся когда-нибудь примкнуть к этому нечестивому культу. Если бы не помощь сообщников среди смертных, обнаружить вампира в его логове и уничтожить его было бы гораздо легче.

— Вы полагаете, существо, с которым мы повстречались этой ночью, один из вампиров? — спросил я.

— Я не полагаю, доктор — я знаю, — твёрдо ответил профессор. — Об этом говорит одна только её внешность. Длинный балахон, в который она была одета, без сомнения, саван. У неё были все характерные признаки восставших из мёртвых. Обычно у них осунувшиеся, как у трупа, лица с мертвенно-бледной кожей. Они холодные на ощупь, и у них зловонное дыхание, как у всех плотоядных животных. Вампира отпугивают христианские образы и все священные предметы. Как вы сами видели, Призрачная дама скрылась при виде символа Бога, распятия.

Ван Хельсинг на минуту умолк, чтобы достать сигару из кожаного портсигара.

— Нападение происходит по определённой схеме, — продолжал он после того, как зажёг сигару. — Оно начинается в тот момент, когда с помощью гипнотических способностей вампира жертва приходит в состояние успокоенности и блаженства. Тогда вампир обнимает жертву и погружает острые клыки в нежный участок шеи, отчего кровь свободно стекает ему в рот. Основная цель нападения — яремная вена. Острые как нож клыки способны быстро сделать надрез.

Ван Хельсинг, постучав длинным указательным пальцем себя по шее, вопросительно взглянул на меня и Холмса, словно проверяя, как подействовали на нас эти фантастические подробности. После чего он с ещё большей серьёзностью продолжил своё повествование.